Интерьер французского особняка Джона Гальяно

Рай­ский уго­лок, в ко­то­ром кре­а­тив­ный ди­рек­тор Maison Margiela сме­шал все са­мое лю­би­мое: стиль мар­ки­зы де Пом­па­дур, да­ры Во­сто­ка, рабо­ты мест­ных ма­сте­ров и мо­ду.
«Я не про­пус­каю ни од­но­го бло­ши­но­го рын­ка, — рас­ска­зы­ва­ет Джон, — Обо­жаю про­цесс охо­ты за со­кро­ви­ща­ми и са­ми на­ход­ки». Га­лья­но до­ро­жит сво­и­ми на­ход­ка­ми с бло­ши­но­го рын­ка, из антикварных лавочек, из пу­те­ше­ствий, ве­ща­ми с про­шлым: «Они про­пи­та­ны ис­то­ри­ей, энер­ги­ей и вы­зы­ва­ют силь­ные эмо­ции. Ко­гда эти эмо­ции рож­да­ют­ся - я мо­гу творить».

В 2014 году Джон Гальяно пришел в Maison Margiela и на­пра­вил свой твор­че­ский пыл на небывалые пе­ре­ме­ны. Потребовалось и новое пристанище недалеко от Парижа. Друг-ан­ти­квар пред­ло­жил по­смот­реть дом в аб­сурд­но-жи­во­пис­ной де­ре­вуш­ке Жер­бе­руа на се­ве­ре Фран­ции, в Пи­кар­дии, с ее мо­ще­ны­ми пе­ре­ул­ка­ми, фах­вер­ко­вы­ми до­ма­ми и ро­за­ри­я­ми. «Вре­мя тут как буд­то оста­но­ви­лось, — го­во­рит Джон. — Я по­чув­ство­ва­л, что у это­го ме­ста есть ду­ша». А еще неподалёку зна­ме­ни­тые ан­ти­квар­ные ма­га­зи­ны в со­сед­нем Руане.

Жер­бе­руа сла­вит­ся са­да­ми, раз­би­ты­ми на ру­бе­же ве­ков ху­дож­ни­ком-пост­им­прес­си­о­ни­стом Ан­ри Ле Си­данэ на хол­мах во­круг раз­ру­шен­но­го до­ма. Эти са­ды слу­жи­ли бес­ко­неч­ным ис­точ­ни­ком вдох­но­ве­ния для его слов­но мер­ца­ю­щих пей­за­жей. Он да­же за­пе­чат­лил тот са­мый дом, ко­то­рый при­смот­ре­л Га­лья­но: особ­няк XVIII ве­ка, по мне­нию Джо­на, стал ме­стом дей­ствия фло­бе­ров­ско­го ро­ма­на «Ма­дам Бо­ва­ри». Дизайнера по­ра­зил и дом, и окрест­ная кра­со­та, и мест­ные ле­ген­ды.

Дом был в ужас­ном со­сто­я­нии и Га­лья­но раз­вер­нул мас­штаб­ную ре­став­ра­цию, стре­мясь со­хра­нить ро­ман­ти­че­скую па­ти­ну ста­ри­ны. Так, каж­дую плит­ку че­ре­пи­цы на кры­ше про­ну­ме­ро­ва­ли пе­ред тем, как снять, и вер­ну­ли на ме­сто по­сле то­го, как укре­пи­ли фун­да­мент и сте­ны. Внут­ри устро­и­ли пе­ре­пла­ни­ров­ку, ори­ен­ти­ру­ясь в первую оче­редь на вид из ок­на и на то, как па­да­ет свет в раз­ное вре­мя су­ток. Так, ве­сти­бю­лем к спальне слу­жит глав­ная ван­ная ком­на­та, устав­лен­ная ан­ти­квар­ны­ми фла­ко­на­ми из-под ду­хов и ве­не­ци­ан­ски­ми зер­ка­ла­ми с гра­ви­ро­ван­ны­ми узо­ра­ми.

Бы­вая в Лон­доне, Га­лья­но все­гда за­бе­гал по­лю­бо­вать­ся ан­ти­ква­ри­а­том и ле­ген­дар­ны­ми тка­ня­ми Colefax & Fowler, вы­став­лен­ны­ми в особ­ня­ке XVIII ве­ка, ко­то­рый ко­гда-то при­над­ле­жал вла­де­ли­це фаб­ри­ки Нэн­си Лан­ка­стер и был штаб-квар­ти­рой ком­па­нии. Имен­но там бы­ла зна­ме­ни­тая го­сти­ная, ко­то­рую Нэн­си вы­кра­си­ла в сол­неч­ный бунтарский жел­тый цвет. Га­лья­но был вос­хи­щен и ком­на­той, и кутюр­ны­ми стан­дар­та­ми ра­бо­ты. Што­ры для па­риж­ской квар­ти­ры ди­зай­нер шил вме­сте с лон­дон­ски­ми де­ко­ра­то­ра­ми. «Бы­ло здо­ро­во со­труд­ни­чать со специалистами, ко­то­рые по­ни­ма­ют, что та­кое кутюр и все­гда вы­би­ра­ет са­мые ин­те­рес­ные варианты».

Так, ста­рин­ные ки­ли­мы ак­ку­рат­но пе­ре­со­бра­ли в лос­кут­ную до­рож­ку для лест­ни­цы, на сте­нах вдоль ко­то­рой — яр­кие ри­сун­ки и фо­то­гра­фии. Ан­ти­квар­ные ма­рок­кан­ские сва­деб­ные по­кры­ва­ла, рас­ши­тые ли­ло­вой шел­ко­вой ни­тью, ко­то­рая дав­но вы­цве­ла до ма­ли­но­во-ро­зо­во­го, раз­ве­ша­ны в ро­зо­вой го­сти­ной на­вер­ху — сквозь них рас­се­и­ва­ет­ся днев­ной свет. А бла­го­да­ря ян­тар­ным стек­лян­ным па­не­лям в две­рях меж­ду кух­ней и сто­ло­вой участ­ни­ки ве­чер­не­го чае­пи­тия уто­па­ют в ме­до­вых лу­чах.

В сто­ло­вой ши­ро­кие крес­ла с обив­кой из го­бе­ле­на эпо­хи Лю­до­ви­ка XV и круг­лый стол со­сед­ству­ют с порт­ре­та­ми ту­ка­нов и по­пу­га­ев. Ок­на жел­той го­сти­ной по­кры­ва­ет се­реб­ри­стый и свет­ло-жел­тый са­тин в аф­ри­кан­ском сти­ле, ко­то­рый Га­лья­но раз­ра­бо­тал вме­сте с тек­стиль­ной фаб­ри­кой Fortuny. По­ло­ги и што­ры в глав­ной спальне сши­ты из сит­ца в сти­ле мар­ки­зы де Пом­па­дур, на­по­ми­на­ю­ще­го сине-бе­лую плит­ку азу­ле­жу, ко­то­рая так вос­хи­ти­ла Га­лья­но в пор­ту­галь­ских са­дах и до­мах. Он был на­столь­ко одер­жим этой плит­кой, что по­про­сил ху­дож­ни­цу Эло­из д’Ар­джан, ра­бо­та­ю­щую в жан­ре оп­ти­че­ских ил­лю­зий, со­здать пан­но из дел­фт­ской ке­ра­ми­ки — его мож­но уви­деть на стене над ка­ми­ном в жел­той го­сти­ной. Бла­го­да­ря бе­ло-го­лу­бой плит­ке в ком­на­те ста­но­вит­ся еще боль­ше све­та, ко­гда в ка­мине го­рит огонь.

По­ме­стье охра­ня­ет сто­рож­ка 1779 го­да, в ней ко­гда-то жи­ли мо­на­хи. Га­лья­но со­здал здесь про­стран­ство для го­стей, ма­стер­скую и биб­лио­те­ку, где мож­но най­ти его лю­би­мые кни­ги. Впро­чем, пер­вое из­да­ние ро­ма­нов Дик­кен­са с кар­тин­ка­ми, ко­то­рые вдох­нов­ля­ли его в дет­стве и во вре­мя уче­бы в Сент-Мар­тинс, где он го­то­вил­ся стать ил­лю­стра­то­ром, ди­зай­нер хра­нит на сто­ли­ке у кровати.

По­сле то­го как пол ма­стер­ской, вы­ло­жен­ный тер­ра­ко­то­вой плит­кой tomette, был тща­тель­но от­ре­ста­ври­ро­ван и по­крыт ста­рин­ны­ми ту­рец­ки­ми ков­ра­ми, Га­лья­но на­ри­со­вал на сте­нах ком­на­ты неболь­шие цвет­ные пят­на, что­бы опре­де­лить, как они бу­дут смот­реть­ся на све­ту. «Для про­вер­ки я все­гда ис­поль­зую све­чи, — рас­ска­зы­ва­ет ди­зай­нер. — При них цвет рас­кры­ва­ет­ся во всей пол­но­те. Я про­во­жу мно­го вре­ме­ни при све­чах». В ито­ге он вы­брал бо­га­тый тер­ра­ко­то­вый от­те­нок, ко­то­рый опи­сы­ва­ет как «глу­бо­кий вдох ве­че­ром».

Ве­ка­ми Пи­кар­дия сла­ви­лась сво­и­ми ре­мес­лен­ни­ка­ми — пли­точ­ни­ка­ми, стек­ло­ду­ва­ми и, ко­неч­но, тка­ча­ми го­бе­ле­нов из го­род­ка Бо­ве. Вдох­но­вив­шись по­след­ни­ми, Га­лья­но стал со­би­рать на мест­ных ан­ти­квар­ных яр­мар­ках ста­рин­ные тка­ни, ко­то­рые ко­гда-то ис­поль­зо­ва­лись как об­раз­цы для ма­сте­ров, а те­перь смот­рят­ся са­мо­сто­я­тель­ны­ми про­из­ве­де­ни­я­ми ис­кус­ства. «Я жи­ву и ды­шу тем, что де­лаю, — го­во­рит Га­лья­но, — по­это­му для ме­ня как кре­а­тив­но­го ди­рек­то­ра Maison Margiela бы­ло есте­ствен­но най­ти эти за­ме­ча­тель­ные про­то­ти­пы и пе­ре­ра­бо­тать их, при­дать им но­вый смысл». Из об­ре­зов ди­зай­нер со­брал по­хо­жий на ми­фи­че­ский пей­заж кол­лаж, ко­то­рый те­перь мож­но уви­деть на од­ной из стен ма­стер­ской.

Глав­ный дом то­же весь ку­па­ет­ся в све­те и цве­те. На­вер­ху — ро­зо­вая го­сти­ная с бес­чис­лен­ным мно­же­ством ста­ту­эток в ста­рин­ных одеж­дах из рас­сы­па­ю­ще­го­ся шел­ка («Я все об­ра­щаю в ме­сто куль­та», — при­зна­ет­ся Га­лья­но). Сте­ны в го­сти­ной на ниж­нем эта­же окрашены в “цвет манго” — ди­зай­нер объясняет, — это уди­ви­тель­ный цвет, ко­то­рый ма­ги­че­ски ра­бо­та­ет при сол­неч­ном и за­кат­ном све­те и си­я­ет при свечах». Во­круг в изоби­лии рас­став­ле­ны пло­ды многолетнего со­би­ра­тель­ства Га­лья­но. Эле­гант­но кон­тра­сти­ру­ют друг с дру­гом оби­тые сит­цем с узо­ра­ми из спе­ло­го гра­на­та и пи­о­нов крес­ла Джо Пон­ти 1950‑х го­дов со ско­шен­ны­ми нож­ка­ми, яр­кие рас­ши­тые ков­ры, крас­ный бар­хат­ный ди­ван 1940‑х, крес­ло Лю­до­ви­ка XV, оби­тое шел­ко­вым бар­ха­том и ита­льян­ский шкаф­чик XVIII ве­ка с рос­пи­сью — все это ча­ру­ю­ще пе­ре­но­сит ком­на­ту в пост­мо­дер­нист­ский XXI век и от­ра­жа­ет все, что лю­бит дизайнер.

А еще дом — свое­об­раз­ный па­лимп­сест, на­пи­сан­ная на хол­сте ста­рин­но­го до­ма ис­то­рия всех тех мест, где по­бы­ва­л Га­лья­но. Сре­ди них и зна­ме­ни­тые ту­ры, в ко­то­рые Га­лья­но ко­гда-то ез­дил с ко­ман­дой сво­е­го брен­да и До­ма Christian Dior, у ру­ля ко­то­ро­го он сто­ял с 1996 по 2011 год, из­ме­нив фи­ло­со­фию мар­ки. Пу­те­ше­ствия в Ин­дию, Япо­нию и Ки­тай. Те­перь в жел­той го­сти­ной мож­но уви­деть кол­лек­цию изыс­кан­ных ин­дий­ских ми­ни­а­тюр XVII и XVIII ве­ков, най­ден­ных в Ра­джастане. «У ме­ня все­гда бы­ли вол­шеб­ные от­но­ше­ния с Ин­ди­ей», — го­во­рит дизайнер.